Михаил
Сеспель

О Михаиле Сеспеле до сих пор известно не так много. О нем и его творческом наследии смогли узнать только благодаря изысканиям друзей и соратников. Они сразу разглядели вершину таланта чувашского поэта и бережно хранили малейшие свидетельства его жизни и творчества.

Михаил Кузьмин (Сеспель Мишши) родился 16 (28) ноября 1899 года в деревне
Казаккассы-Шугурово Шихазанской волости Цивильского уезда Казанской губернии (с 1969 г. — д. Сеспель Канашского района Чувашской Республики).

Отец Сеспеля — Кузьма Федорович Федоров — бедный крестьянин с двумя классами образования. Мать — Агафья (Укахви) Николаевна Николаева — неграмотная крестьянка. Михаил был старшим из шести детей в семье. Односельчане вспоминали, что отец с матерью особенно любили его.

В 1907 г. мальчик пошел в начальную школу при Шихазанской второклассной учительской школе. Отморозив в детстве ноги, страдал костным туберкулезом. Иногда одна нога болела у него так сильно, что младшему брату Гурию приходилось возить Мишши в школу на санках.

Вскоре отец будущего поэта попал на каторгу за убийство в состоянии аффекта своего старшего брата на его свадьбе. Но для Сеспеля отец на всю жизнь останется другом, наставником. Позже поэт писал Анастасии Червяковой (своей платонической возлюбленной): «После моего отца, кроме Вас, у меня никого близкого человека не было» (Тетюши, 19 марта 1920 г.).

В 1911—1914 гг. Михаил работает переписчиком Шихазанского волостного правления. С началом Первой мировой войны добровольцем уходит на фронт. Он работает в штабе в санитарном поезде: помогает вывозить раненых в тыл. Но затем его комиссуют по состоянию здоровья, и в августе 1916-го он возвращается домой.

Осенью 1917 года он поступает в Тетюшскую учительскую семинарию. Именно в Тетюшах печатают его первое произведение. 13 (26) января 1918 года появляется небольшая публицистическая статья «Так ли помогаете?» (Çапла пулăшатăр-и?), подписанная именем Çеçпĕл.

Однако сочинять поэтические произведения Михаил начал гораздо раньше. В 17 лет он пишет уже вполне зрелое стихотворение «Скоро», в котором обрушивается на царскую власть. Поэт спрашивает: «И когда же на царей с неба буря грянет?». И сам же отвечает: «Поднимается народ грозную волною, смоет грязный царский род черною бедой».

Сеспель вел активную социально-политическую деятельность. Уже в декабре 1918-го вместе с другом Павлом Бекшанским он вступает в ряды большевиков. Пишет в своем дневнике, который вел всю сознательную жизнь: «С вступлением в компартию я почувствовал себя таким вольным, сильным, свободным от всех предрассудков. Вместе с пролетариатом я почувствовал себя властелином жизни. С тех пор сознание мое ясно. Мысли могучи. Я — коммунист».

Он организует союз трудящейся молодежи города, сближается с Чувашским национальным обществом, публикует сжатую политическую программу чувашского национального действия «Наша сила» («Пирĕн вăй»), пишет стихотворения «Обездоленных свет в непосильной борьбе» и «Пуласси» («Грядущее»), в которых провозглашает лозунги свободы, равенства и братства («Развевайся, о знамя свободы святой…»).

В начале 1919 года Сеспель отправляется в Москву на трехмесячные курсы агитаторов-пропагандистов. В Тетюшской учительской семинарии организует партийную ячейку. С мая 1919-го начинает работать следователем в уездной судебно-следственной комиссии (позднее ее председателем) и оставляет учебу в семинарии.

В Москве Сеспелю посчастливилось видеть В. И. Ленина и слышать его выступление.

Одновременно он трудится над развитием чувашской национальной поэзии. В ноябре 1920 г. в газете «Канаш» выходит статья «Стихосложение и правила ударения», которая внесла большой вклад в развитие и практику чувашской поэзии.

Общение Михаила и Анастасии длилось недолго — всего 8 месяцев. Но их роман вылился в обширную переписку. Сохранилось ровно 100 писем, написанных Сеспелем для Анастасии. Он немного лукавил в письмах, приумножая собственную невзрачность. Каждое письмо было проникнуто искренним чувством любви и уважения. «Вы славная, милая… Я ничтожен, невзрачен…», — писал он. И еще: «Вам, красивым и русским, не понять никчемного и невзрачного чувашина». Он, конечно, преувеличивал. Сила его слов, его таланта и духа могла увлечь любую девушку.

Несмотря на то, что к тому времени «Нуся» жила отдельно от мужа, она не смогла предать узы брака. Анастасия выбрала время, когда поэт был в отъезде и покинула Тетюши. Вскоре она хоронит мужа и вновь возвращается на постоянное место жительства в Симбирск. Но больше они с Михаилом так и не увидятся. Позже, после гибели Сеспеля, она напишет о нем: «Так любить могут только идеально хорошие люди. А их в наш век так мало».

В Тетюшах Сеспель был заметным комсомольским деятелем, поэтому осенью 1919 года он избирается заместителем председателя укома РКСМ. После провозглашения Чувашской автономии М. Сеспель планировал участвовать «в горячей поре созидательной работы чувашской нации», о чем пишет соответствующее заявление в Чувашский обком РКП (б).

В сентябре 1920-го он возвращается на родину. И почти сразу 20-летнего молодого человека назначают председателем Ревтрибунала, а затем — заведующим отделом юстиции Чувашской автономной области. При этом он продолжает писать стихи.

Молодой человек не имел юридического образования, но обладал обостренным чувством справедливости. Поэтому старался вникнуть в обстоятельства судебного дела для вынесения приговора.

Несмотря на абсурдность обвинения, только заступничество товарищей помогло освободить Михаила из тюрьмы через три месяца. На некоторое время ему даже запретили покидать город. Он меняет место работы и устраивается в переводческо-издательскую комиссию Чувашского облоно. Сегодня в этом здании Чебоксар размещается музей Михаила Сеспеля.

Неустроенный быт, полуголодное проживание, холод привели к тому, что у Сеспеля обострилось старое заболевание — костный туберкулез. Врачи рекомендуют ему переехать в теплые края на лечение. Сеспель получает разрешение на лечение в крымских санаториях. Он проводит лето в Евпатории, и болезнь отступает.

Здесь, в обстановке солнечных дней и морского воздуха, он создает свои лучшие произведения. Сохранились восемь его стихотворений крымского периода: «Гас­нет день», «Тяжесть ночи дурной», «Чуваш! Чуваш!», «Пашня Но­вого Дня», «К морю», «Далеко в поле желтый зной…», «Стальная вера» и «Прости, прощай».

Чувашский художник А. Кокель дает Сеспелю рекомендации, и тот поступает в Киевскую художественную школу. Но успевает проучиться только три недели. Снова призыв в Красную армию — в телефонно-телеграфный полк. Правда, скорое ранение и обострение болезни выводят Сеспеля из воинских рядов.

Возвращаться в Чебоксары поэт не хочет. Да и не к кому ему возвращаться и не на что. Тогда по приглашению своего друга, украинского поэта Федора Пакрышня (они познакомились на лечении), Сеспель пешком идет на Черниговщину — в село Волчья гора Остерского уезда. И начинает работать делопроизводителем в уездном земском отделении.

Начало 30-х гг. XX века было тяжелым, голодным временем. Только что окончились Первая мировая и Гражданская войны. Свидетельством тягот того времени можно считать запись в дневнике Сеспеля, сделанную им в Чебоксарах, в бытность председателем Ревкома.

Сеспель получал мизерную зарплату, которую сводила на нет высокая инфляция. Он испытывал голод, видел кругом засилье кулаков, страдал в отрыве от родины, от расставания с любимой, испытывал муки неизлечимой болезни.

Возможно, все эти обстоятельства и привели к скорой гибели поэта. 15 июня 1922 года Михаила нашли повешенным на дереве одного из помещичьих садов вокруг города. Официально это сразу признали самоубийством. При этом следствие шло всего несколько дней и проводилось крайне поверхностно.

Запрошены были только две характеристики: личная и по имеющимся долгам. И все. Причем одна характеристика подписана 17 июня, а похороны состоялись еще 16-го.

Вполне могло. И есть несколько косвенных доказательств этой версии.

Предполагают, что смерть молодого человека могла быть связана с его деятельностью. За несколько дней до этого события местные кулаки забили насмерть бедного крестьянина. Шло следствие. И, возможно, именно Сеспель, который отличался невероятно честной натурой, мог помешать «чиновникам от коммунизма» увести следствие в сторону.

Одним из таких чиновников был непосредственный начальник поэта Нестор Савченко, заведующий уездного земского отделения, который и мог быть причастен к гибели молодого человека.

Михаил Сеспель был погребен без соблюдения какой-либо обрядности, даже без гроба. Только позже, в 1924 году, его друг Федор Пакрышень установил на могиле дубовый памятник (юбу) по древнебулгарским обычаям. На плите были вырезаны стихи:

Оця едина могила
Великого поэта сховала,
З им багато пiсень нових
Буденна земля втеряла.

В 1954-м останки поэта были перезахоронены в парке г. Остер. В наше время существуют планы по перевозке останков поэта на родную землю, где он и хотел быть погребенным. Но это требует не только больших денежных средств, но и политических усилий, учитывая отношения, которые сложились между Россией и Украиной.

Сохранившееся наследие поэта невелико: около 60 стихотворений, отрывки романа «Беглец», часть драмы «Убик», запис­ки из дневника и более ста писем.

Пропало или не найдено множество документов, связанных с именем Сеспеля. В Чебоксарах после ареста у него отобрали дневник, письма, рукописи. Второй раз рукописи были изъяты на Украине после его смерти.

Начало поиску документов положил поэт В. Усли, побывавший в г. Остер в 1939-м и 1941-м годах. Он переслал собранные материалы С. Эльгеру в Чебоксары.

Часть произведений в родной деревне Сеспеля обнаружил поэт В. Васькин. Важные материалы были присланы украинскими друзьями Сеспеля: Н. Рубис, Ф. Пакрышнем и Е. Пенской до начала Великой Отечественной войны.

Неоценимый вклад в «расшифровку» вех жизни и творчества поэта внес Петр Чичканов, чувашский писатель и художник. Он побывал в сеспелевских местах. Сделал фотографии в Тетюшах, Чебоксарах, Евпатории, Киеве, Остре, Волчьей Горе и Старогородке. Искал документы и рукописи в Черниговском архиве. Написал биографические романы-хроники «Кăвар чĕре» («Огненное сердце», 1965), «Çĕнĕ Кун Ачи» («Сын нового дня», 1989), «Сенкер Десна» («Голубая Десна», 1992).

Многие архивные документы, касающиеся Михаила Сеспеля, до сих пор находятся в украинских архивах и ждут своих подвижников, которые прольют свет на загадки жизни чувашского «подснежника». А о личности Михаила Сеспеля лучше всего сказала Анастасия Червякова: «Так могут любить только идеально хорошие люди, а их в наш век так мало».

Последнее стихотворение «Мой любимый, любимый нуль» было написано Михаилом Сеспелем в последние дни жизни. Оно глубоко пессимистично.

Мой любимый, любимый нуль,
Ненавистный ты мой проклятый!
Не твою я тщету люблю ль,
Не тобой ли жизнь проклята.

Жизнь моя вся тебе отдана,
Вот и сердце принес на блюде
С кровью свежей, жри наклонясь, —
Этот дар мой последний будет.
(…)
Мне же, распявшемуся к ничто
Неизбывной и извечной тщетой,
Ты плевал мокротой…
Мне в ответ на искания…